История создания и содержание

Рассказ был написан Василием Макаровичем Шукшиным в 1970 году и тогда же увидел свет в седьмом номере журнала Новый мир. Он вошёл также в книгу рассказов «Характеры», вышедшую в 1973, и в сборник «Беседы при ясной луне». На главную мысль писателя натолкнули личные впечатления от встреч и разговоров с односельчанами во время непродолжительных визитов на родину в село Сростки, Алтайского края. «Срезал» автор считал одним из самых любимых своих рассказов.

Основные персонажи

Как и в любом другом произведении этого жанра, героев здесь мало. Два главных, между которыми происходит конфликт, и остальные второстепенные:

1. Глеб Капустин — местный демагог и спорщик, рабочий пилорамы.
2. Константин Иванович Журавлёв — кандидат филологических наук, в юности покинувший село и переехавший в город.
3. Валентина — жена Журавлёва.
4. Агафья — его мать.
5. Сельские мужики.

Ретроспективно присутствует ещё полковник, тоже выходец из этой деревни.

Краткий пересказ

К старухе Агафье Журавлёвой в небольшую деревню Новая приехал из города средний сын Костя с женой и дочерью-школьницей. Прибыли они отдохнуть, проведать, привезли подарки: электрический самовар, цветастый халат и деревянные ложки. И весть об этом скоро разнеслась по деревне.

Так случилось, что из деревни этой, хоть и маленькой, вышло много «знатных» людей: один полковник, два лётчика, врач, журналист. А так как Константин Иванович был кандидатом филологических наук, то ещё и учёный. Так уж повелось, что когда кто-нибудь из них навещал свою малую родину, в дом к нему набивалось полно народу, послушать о городской жизни и самим рассказать местные новости, если приезжему будет интересно об этом спросить. Но главной забавой считалось «срезать» гостя. Затеять с ним дискуссию, да и вывести на всеобщее посмешище.

Был для того и специальный человек — Глеб Капустин — крепкий мужик, начитанный и ехидный. В спорах с ним ни один «знатный» не выдерживал. Заглянувшего в отчий дом полковника отбрил по войне 1812 года. Военный не смог вспомнить фамилию графа, который приказал Москву сжечь, сказал — Распутин, и так заспорили, что пришлось к учителке бегать — узнавать. Мужики полгода потом Глеба цитировали, как он оппоненту выдал:"Спокойнее, спокойнее, товарищ полковник, мы же с вами не в Филях…"

Вот и теперь, дождавшись вечером Капустина с работы, сообщили ему, что приехали кандидаты (жена Журавлёва тоже имела научную степень), и отправились в гости. Впереди Глеб, а за ним все остальные. Так ведут опытного кулачного бойца, когда становится известно, что на враждебной улице появился некий новый ухарь. Но сами-то шли, как на спектакль, предвкушая удовольствие от грядущего унижения городского выскочки.

Константин Иванович, ничего не подозревавший, гостям обрадовался, захлопотал, пригласил к столу. Узнавал земляков, расспрашивал. Вспомнили детство. Капустин в прелюдии не участвовал. Родом он был из другой деревни и до сегодняшнего дня Журавлёва не знал. Сидел скромно, приглядывался. Пока не решил, что пришло уже время задать первый вопрос. И организовал его в такой форме:"В чём себя выявляете?" Кандидату пришлось переводить его на русский язык: «Кем работаю, что ли?»

И хотя работал Константин Иванович на филологическом факультете, Капустин определил его как философский (ему так было надо) и устроил экзамен, состоящий из вопросов один нелепее другого. Его интересовало:

• Что первичнее — материя или дух?
• Как сейчас философия определяет понятие невесомости, нет ли по этому поводу растерянности?
• Как лично относится присутствующий здесь представитель науки к проблеме шаманизма в отдельных районах Севера?
• А что, если Луна — порождение разума и как контактировать с инопланетными обитателями?

Ответы Глеба не интересовали. Каждый вопрос, задаваемый с подковырочкой, сопровождался ещё и ехидными комментариями, отчего Журавлёв сначала искренне смеялся, потом растерялся и пригласил жену поприсутствовать при «странном разговоре», а там и вышел из себя, чего оппоненту его только и надо было. В каждом подобном споре наступал момент, когда Капустин «взмывал вверх» над приезжим и с высоты обрушивал неотразимый удар. Случилось это и теперь. Его понесло.

Он напомнил залётным гостям, что кандидатство — это не костюм, который купил раз и навсегда. Что костюм этот надо чистить, а кандидатство — поддерживать. Что пускать пыль в глаза, подъезжая на такси и выгружая из багажника по пять чемоданов, эффектно, но со знаком минус. И надо быть скромнее и проще. Не заноситься, а то с высоты больнее падать. «А знаете, в чём моя особенность? Люблю по носу щёлкнуть. Не задирайся выше ватерлинии… Скромней надо быть!»

И тонут в этом словесном потоке и реплики кандидата, и вопрос его жены:"Да в чём же мы нескромные?" Главное ведь не спор, а умение унизить, оскорбить и поставить собеседника на место."А вот вы посидите и подумайте," — говорит он на прощанье и покидает всех с чувством исполненного долга. Уходит один, а расходящимся позже мужикам, хоть они и восхищаются капустинскими способностями, Костю всё-таки жаль. В их голосах слышно сочувствие. Глеб изумлял, удивлял, но любви к нему не было. Глеб жесток, а жестокость никто, никогда, нигде не любил ещё.

Назавтра он поинтересовался состоянием кандидатов, и услышав, что ловко отбрил их вчера, с довольной усмешкой заметил: «Ничего. Это полезно. Пусть подумает на досуге. А то слишком много берут на себя.»

Предварительные заметки автора

Разумеется, знакомство с произведением в сокращении не создаёт неповторимой атмосферы, которая достигается особенной интонацией мастера. Надо прочитать рассказ полностью (благо, он очень небольшой), чтобы оценить все оттенки и нюансы языка персонажей, и те характеристики, которые ёмко даёт им автор.

Сам Василий Макарович в черновиках оставил интересную запись, сделанную на самом начальном этапе работы над произведением:"Приехал в село учёный человек, выходец из этих мест. К земляку пришли гости. А один пришёл «поговорить». И такую учёную, сволочную ахинею понёс, так заковыристо… Учёный растерян, земляки-односельчане с уважением и ужасом слушают идиота, который не такой уж и идиот." Шукшин и сам сталкивался с подобным в жизни. Не раз он получал письма из Сростков, в которых бывшие друзья осуждали его за то, что слишком много о себе понимать стал.

Писатель ясно смотрел на такие выпады и видел за ними только бессовестную и злую месть за то, что кому-то удалось реализовать свой талант в жизни, а таким вот капустиным — нет.

Отзывы о рассказе

«Срезал» сразу же привлёк внимание читающей публики и вызвал нешуточную дискуссию в литературных кругах. Несмотря на ясно выраженную авторскую позицию и прозрачность ситуации, полемика развернулась и вокруг образов главных героев, и по поводу самой идеи произведения. Доходило до того, что в попытках объяснить поведенческую линию Глеба, некоторые критики, увлекаясь, называли его чуть ли не стихийным бунтарём, защитником деревни перед спесью и надменностью города.

Участники конфликта

Но вряд ли такой подход правомерен, потому что в образе кандидата наук перед нами предстаёт интеллигентный, доброжелательный человек, добившийся в жизни успеха благодаря своему уму и трудолюбию. Константин Иванович на протяжении всего спора ведёт себя адекватно ситуации, старается честно понять, что происходит, и в его поведении не наблюдается никакого чванства или снобизма. Его отношение к окружающим уважительно. И словесную баталию Журавлёв проигрывает только потому, что не унижается до ответного хамства. Воспитанность не позволяет ему даже перебить собеседника.

Капустин — его полная противоположность. Это местный правдоруб, нагловатый, невоспитанный, не имеющий понятия о поведении в гостях и чувстве такта. Он стремится к одной цели — развенчать городских умников, указать им их настоящее место, а заодно и самоутвердиться в глазах односельчан. А уж для этого все средства хороши. Начитавшийся популярной литературы, нахватавшийся поверхностных знаний без глубокого их осмысления, Глеб сыплет псевдонаучными сентенциями (о проблемах шаманизма) и рекомендациями (как наладить диалог с инопланетянами, когда они полезут).

Для серьёзного человека это набор глупостей, но окружающие Капустина мужики совсем так не считают. Мало понимая, о чём речь, они полагают, что раз приезжий молчит, стало быть, крыть ему нечем, и победа на их стороне. И все старания Глеба нацелены не на то, чтобы «поговорить с умным человеком», с чего начинает он свою беседу, а только на то, чтобы произвести впечатление на местную публику, даже если для этого кого-то придётся ткнуть в грязь лицом.

Деревенские жители в рассказе

Мужики — это ещё один главный персонаж произведения, от которого зависит моральный исход противостояния. Это и организатор, и зритель, и судья того действа, которое разворачивается перед читателем. В широком смысле это образ толпы, противостоящей положительному герою. Сам выходец из деревенской среды, Шукшин прекрасно знал и хорошие, и плохие стороны крестьянского характера. Правда жизни, подмеченная писателем, вскрывала серьёзнейшие социальные и нравственные проблемы деревни.

Это агрессивное невежество, связанное с недостатком нормального образования, которое влечёт за собой зависть и неприятие чужих успехов. Отсюда и весь этот спектакль, в котором невиновный человек заранее обречён стать жертвой, потому что просто незнаком с правилами, по которым ведётся здешняя игра. Толпа, серая масса с удовольствием отторгает от себя всё лучшее, что произвела на свет, воспринимая это в качестве чужеродного элемента.

Желание опустить, унизить добившегося успеха и действительно умного человека вообще свойственно людям неразвитым. Так они получают своеобразную компенсацию собственной личностной неполноценности. В художественной литературе это выглядит как упрёк всей системе, которая неспособна дать человеку возможность получить нормальное образование и воспитание, развить себя, а приучает его только к механическому сельскохозяйственному труду.

Смысл названия

В Древней Греции, где чётко противопоставлялись понятия демос — народ и охлос — толпа, существовала притча о милетском тиране Фрасибуле. Демонстрируя послам соседнего государства принцип своего правления, он вышел на пшеничное поле и стал тростью сбивать колосья, выросшие выше других. Слово «срезал», вынесенное в заголовок рассказа, имеет ту же аллюзию. Именно так раньше назывался на селе способ уборки зерновых.

Значение в творчестве писателя

Неслучайно автор высоко ценил это своё произведение. В нём с максимальной силой отразился один из основополагающих принципов русской литературы — ёмкость и глубина, когда «словам тесно, а мыслям просторно». И критики «Срезал» Шукшина, при всей противоречивости мнений, всегда высоко оценивали художественное мастерство и литературное совершенство, выраженное в простой до гениальности форме.

Образы чудиков

Василий Макарович в своём творчестве создал целую галерею замечательных народных портретов. Привлекали его при этом люди простые, малообразованные, но отличающиеся от всех прочих какой-то странностью. По мнению писателя, именно в таких необычных героях наиболее ярко проявляются как положительные, так и отрицательные черты национального характера. К большинству своих чудноватых персонажей он испытывал чувство симпатии, описывал их с мягким юмором и сдержанной нежностью. Условно можно выделить на три группы:

1. Наивные. Такие, как Чудик из одноимённого рассказа, Сергей Духанин («Сапожки») — трогательно заботливые, глубоко чувствующие люди.
2. Думающие. Андрей Ерин («Микроскоп»), Моня Квасов («Упорный») — которые ради всеобщего благополучия готовы идти на личные жертвы.
3. Жестокие и невежественные. Как Глеб Капустин или Колька Шурыгин из рассказа «Крепкий мужик».

У Шукшина есть замечательный приём маркировки своих героев. Он никогда не описывает душевных переживаний отрицательных персонажей, точно они их вовсе не имеют. В то время как герои, которым он симпатизирует, как раз и заняты поиском смысла жизни и красоты в собственной душе.

Современность явления

К сожалению, типаж Глеба Капустина встречается до сих пор, почему рассказ и не потерял своей актуальности, хотя с момента его написания и прошло уже полвека. Интернет позволяет наслаждаться их высказываниями онлайн по любому поводу везде, где есть хоть малейшая возможность выразить своё негативное отношение к людям, пытающимся думать и рассуждать. Только теперь это выглядит, как поток немотивированных оскорблений без всякого к тому повода.